ИМХО, сегодня у Генпрокуратуры выдался на редкость неудачный день. Сначала свидетель обвинения Тарасов так некстати ляпнул о "собеседовании" в стенах доблестного учреждения, потом осужденный Попов заявил, что Пичугин ему неизвестен... После этого "неблагонадежного" Овсянникова (а заодно и других намеченных якобы "соучастников") допрашивать уже попросту не рискнули. Похоже, что самое страшное для "фабрикантов со звездочками", как в свое время выразился журналист Валерий Ширяев, – это когда свидетели начинают говорить правду.
ИМХО!
На сегодняшнем судебном заседании выступили потерпевший Евгений Филиппов и свидетели Валентин Тарасов и Павел Попов, после чего прокуроры заявили, что они закончили предъявление доказательств по делу. В связи с этим судья Петр Штундер объявил перерыв в слушаниях до четверга.
Николай Тарасов вплоть до конца февраля 1999 года работал в домовладении Евгения Рыбина в подмосковной деревне Николо-Хованское хозяйственником. О первом покушении на Рыбина, как утверждает Тарасов, он узнал от самого бизнесмена. А о втором – из сообщения НТВ. Сторону обвинения особенно заинтересовал второй эпизод.
Свое выступление Тарасов начал с фразы о том, что "года два назад" его вызывали в прокуратуру на "собеседование". Судья Петр Штундер спросил, был ли это допрос в качестве свидетеля или же иное мероприятие. Четкого ответа Тарасов не дал. На уточняющий вопрос адвоката Алексея Пичугина Георгия Каганера, как именно Валентина Тарасова вызывали, тот сообщил, что телефонным звонком, повестку не присылали.
Отвечая на вопросы прокуроров, Тарасов по сути повторил свои показания на прошлом судебном процессе – от 5 июня 2006 года. В частности, рассказал о том, что незадолго до второго покушения на Рыбина видел у его дома подозрительную машину, номер которой занес в свою записную книжку. По словам Тарасова, впоследствии он вырвал из записной книжки страничку с этим номером и отдал ее в Генпрокуратуру.
В связи с существенными противоречиями в нынешних показаниях Валентина Тарасова защитники Алексея Пичугина ходатайствовали об оглашении протоколов более ранних допросов свидетеля. Судья Петр Штундер удовлетворил это ходатайство.
Из оглашенных документов, в частности, следует – ранее Тарасов утверждал, что Евгений Рыбин ничего не рассказывал ему о первом покушении на свою жизнь.
Кроме того, защита обратила особое внимание на то, что в материалах дела имеется только ксерокопия странички записной книжки с номером автомашины, а оригинал отсутствует (на ксерокопии запечатлен номер С 002 УМ).
После Валентина Тарасова допрашивали Евгения Филиппова.
Евгений Филиппов рассказал суду о том, что, работая у Евгения Рыбина охранником, он пострадал во взрыве автомобиля бизнесмена 5 марта 1999 года. Вместе с Филипповым в этой же машине находились второй охранник Алексей Иванов (как и Филиппов, получивший ранения) и водитель Николай Федотов (который погиб). Потерпевший подробно рассказал об обстоятельствах взрыва.
По словам потерпевшего, между 19 и 20 часами Евгений Рыбин приехал в гости к своему племяннику отмечать его день рождения, а машину отправил домой, предупредив водителя и охрану, что вызовет их по телефону, когда они понадобятся. Подъезжая к дому Рыбина, автомобиль разминулся с другой машиной, "Мерседесом". Непосредственно у дома под колесами автомобиля Рыбина раздался взрыв.
Покидая салон вместе с Алексеем Ивановым, Евгений Филиппов увидел вооруженного человека в белом маскировочном халате. Между ними завязалась перестрелка, в ходе которой Филиппов был ранен. После того, как у нападавшего кончились патроны, он скрылся. Филиппов говорит, что был и второй стрелявший, но сам он этого человека не видел.
Георгий Каганер напомнил, что баллистическая экспертиза, проведенная на месте взрыва, показала: стреляли из трех стволов. В связи с этим адвокат спросил Филиппова, что он может показать по этому поводу. Потерпевший ответил, что запомнил только одного стрелявшего.
Адвоката Алексея Пичугина Дмитрия Курепина интересовало, какие средства связи были у Евгения Рыбина, имел ли тот мобильный телефон, и если да, то предоставлял ли его в распоряжение своих подчиненных. Евгений Филиппов ответил, что, возможно, по мобильному телефону Рыбина иногда мог отвечать Николай Федотов.
Затем Евгений Филиппов ходатайствовал о приобщении к делу своего гражданского иска о возмещении нанесенного ему взрывом ущерба. Петр Штундер удовлетворил это ходатайство.
После Евгения Филиппова на допрос в качестве свидетеля доставили Павла Попова, жителя Тамбова, 1978 года рождения, осужденного в 2000 году Тамбовским городским судом в рамках дела Игоря Коровникова. Прокуратуру интересовали обстоятельства, связанные со взрывом квартиры родителей Ольги Костиной, и, в особенности, имена заказчиков этого преступления. Представители гособвинения также задали свидетелю вопрос, знает ли он Алексея Пичугина.
Павел Попов заявил, что Алексея Пичугина никогда не видел и не слышал о нем. Обо всем, что касается преступления в отношении Костиной, ему становилось известно от Игоря Коровникова и Алексея Пешкуна.
На вопросы об именах заказчиков Павел Попов ответил: "Я знаю одного заказчика – Пешкуна".
На просьбу гособвинителей рассказать о встрече на Павелецком вокзале Москвы незадолго до нападения на квартиру родителей Костиной, Попов сообщил, что со слов Коровникова знает: это была встреча Коровникова, как исполнителя преступления, с его заказчиком. Попов, как он сам утверждает, тоже присутствовал в это время на Павелецком вокзале, но лично заказчика не видел. Также как не видел и черный "Джип", о котором спросили прокуроры. "То, что заказчик приезжал на "Джипе", я знаю со слов Игоря", – сказал Попов (имея в виду Коровникова).
У стороны защиты вопросов к Павлу Попова не было.
После этого гособвинители ходатайствовали об оглашении постановлений о привлечении в качестве обвиняемого Леонида Невзлина, об объявлении его в розыск (оба документа датированы 21 июня 2004 года) и об избрании ему меры пресечения в виде заключения под стражу (от 23 июня 2004 года, решение вынесено Басманным судом Москвы). Сторона защиты выступила против, но Петр Штундер удовлетворил ходатайство обвинения.
Затем прокуроры объявили, что на этом заканчивают предъявление доказательств и готовы предоставить очередь приглашать свидетелей стороне защиты. Это заявление для адвокатов оказалось совершенно неожиданным, поскольку в начале нынешнего дня гособвинители предупреждали, что намерены сегодня же допросить в качестве свидетелей остальных членов банды Коровникова – Эрбеса и Кабанца. Кроме того, прокуратура планировала вызвать на допрос в качестве свидетеля Михаила Овсянникова, который ранее проходил по делу Алексея Пичугина как обвиняемый.
Адвокаты попросили предоставить им время для того, чтобы пригласить свидетелей защиты.
В сложившейся ситуации судья Петр Штундер объявил перерыв до 10 ч 30 мин четверга, 31 мая 2007 года.
Свое выступление Тарасов начал с фразы о том, что "года два назад" его вызывали в прокуратуру на "собеседование". Судья Петр Штундер спросил, был ли это допрос в качестве свидетеля или же иное мероприятие. Четкого ответа Тарасов не дал. На уточняющий вопрос адвоката Алексея Пичугина Георгия Каганера, как именно Валентина Тарасова вызывали, тот сообщил, что телефонным звонком, повестку не присылали.
Отвечая на вопросы прокуроров, Тарасов по сути повторил свои показания на прошлом судебном процессе – от 5 июня 2006 года. В частности, рассказал о том, что незадолго до второго покушения на Рыбина видел у его дома подозрительную машину, номер которой занес в свою записную книжку. По словам Тарасова, впоследствии он вырвал из записной книжки страничку с этим номером и отдал ее в Генпрокуратуру.
В связи с существенными противоречиями в нынешних показаниях Валентина Тарасова защитники Алексея Пичугина ходатайствовали об оглашении протоколов более ранних допросов свидетеля. Судья Петр Штундер удовлетворил это ходатайство.
Из оглашенных документов, в частности, следует – ранее Тарасов утверждал, что Евгений Рыбин ничего не рассказывал ему о первом покушении на свою жизнь.
Кроме того, защита обратила особое внимание на то, что в материалах дела имеется только ксерокопия странички записной книжки с номером автомашины, а оригинал отсутствует (на ксерокопии запечатлен номер С 002 УМ).
После Валентина Тарасова допрашивали Евгения Филиппова.
Евгений Филиппов рассказал суду о том, что, работая у Евгения Рыбина охранником, он пострадал во взрыве автомобиля бизнесмена 5 марта 1999 года. Вместе с Филипповым в этой же машине находились второй охранник Алексей Иванов (как и Филиппов, получивший ранения) и водитель Николай Федотов (который погиб). Потерпевший подробно рассказал об обстоятельствах взрыва.
По словам потерпевшего, между 19 и 20 часами Евгений Рыбин приехал в гости к своему племяннику отмечать его день рождения, а машину отправил домой, предупредив водителя и охрану, что вызовет их по телефону, когда они понадобятся. Подъезжая к дому Рыбина, автомобиль разминулся с другой машиной, "Мерседесом". Непосредственно у дома под колесами автомобиля Рыбина раздался взрыв.
Покидая салон вместе с Алексеем Ивановым, Евгений Филиппов увидел вооруженного человека в белом маскировочном халате. Между ними завязалась перестрелка, в ходе которой Филиппов был ранен. После того, как у нападавшего кончились патроны, он скрылся. Филиппов говорит, что был и второй стрелявший, но сам он этого человека не видел.
Георгий Каганер напомнил, что баллистическая экспертиза, проведенная на месте взрыва, показала: стреляли из трех стволов. В связи с этим адвокат спросил Филиппова, что он может показать по этому поводу. Потерпевший ответил, что запомнил только одного стрелявшего.
Адвоката Алексея Пичугина Дмитрия Курепина интересовало, какие средства связи были у Евгения Рыбина, имел ли тот мобильный телефон, и если да, то предоставлял ли его в распоряжение своих подчиненных. Евгений Филиппов ответил, что, возможно, по мобильному телефону Рыбина иногда мог отвечать Николай Федотов.
Затем Евгений Филиппов ходатайствовал о приобщении к делу своего гражданского иска о возмещении нанесенного ему взрывом ущерба. Петр Штундер удовлетворил это ходатайство.
После Евгения Филиппова на допрос в качестве свидетеля доставили Павла Попова, жителя Тамбова, 1978 года рождения, осужденного в 2000 году Тамбовским городским судом в рамках дела Игоря Коровникова. Прокуратуру интересовали обстоятельства, связанные со взрывом квартиры родителей Ольги Костиной, и, в особенности, имена заказчиков этого преступления. Представители гособвинения также задали свидетелю вопрос, знает ли он Алексея Пичугина.
Павел Попов заявил, что Алексея Пичугина никогда не видел и не слышал о нем. Обо всем, что касается преступления в отношении Костиной, ему становилось известно от Игоря Коровникова и Алексея Пешкуна.
На вопросы об именах заказчиков Павел Попов ответил: "Я знаю одного заказчика – Пешкуна".
На просьбу гособвинителей рассказать о встрече на Павелецком вокзале Москвы незадолго до нападения на квартиру родителей Костиной, Попов сообщил, что со слов Коровникова знает: это была встреча Коровникова, как исполнителя преступления, с его заказчиком. Попов, как он сам утверждает, тоже присутствовал в это время на Павелецком вокзале, но лично заказчика не видел. Также как не видел и черный "Джип", о котором спросили прокуроры. "То, что заказчик приезжал на "Джипе", я знаю со слов Игоря", – сказал Попов (имея в виду Коровникова).
У стороны защиты вопросов к Павлу Попова не было.
После этого гособвинители ходатайствовали об оглашении постановлений о привлечении в качестве обвиняемого Леонида Невзлина, об объявлении его в розыск (оба документа датированы 21 июня 2004 года) и об избрании ему меры пресечения в виде заключения под стражу (от 23 июня 2004 года, решение вынесено Басманным судом Москвы). Сторона защиты выступила против, но Петр Штундер удовлетворил ходатайство обвинения.
Затем прокуроры объявили, что на этом заканчивают предъявление доказательств и готовы предоставить очередь приглашать свидетелей стороне защиты. Это заявление для адвокатов оказалось совершенно неожиданным, поскольку в начале нынешнего дня гособвинители предупреждали, что намерены сегодня же допросить в качестве свидетелей остальных членов банды Коровникова – Эрбеса и Кабанца. Кроме того, прокуратура планировала вызвать на допрос в качестве свидетеля Михаила Овсянникова, который ранее проходил по делу Алексея Пичугина как обвиняемый.
Адвокаты попросили предоставить им время для того, чтобы пригласить свидетелей защиты.
В сложившейся ситуации судья Петр Штундер объявил перерыв до 10 ч 30 мин четверга, 31 мая 2007 года.